То, что Борис Савинков — это непримиримый враг большевизма, знал каждый советский школьник. Во многом такая известность была обязана неплохому 6-серийному фильму "Синдикат-2", вышедшему на экраны в 1980 году. А до этого был еще фильм "Крах" и "Синдикат" стал его фактическим ремейком. В этих картинах Савинков предстал в роли хитрого и коварного авантюриста, строящего козни против страны Советов и терпящего в итоге закономерное фиаско.

Причем, советские фильмы были посвящены поимке злодея, а он сам на экране только апеллировал к своему революционному прошлому. Но что это за прошлое и почему Савинкова некоторые историки называют последним террористом Серебряного века? Что он такого сделал, что ОГПУ соткало целую сеть-мистификацию, чтобы заманить Савинкова в СССР?

Его биография типична для революционеров того времени — мировоззрение Савинкова сформировалось не в вакууме, а во вполне подходящих условиях. Отец — товарищ (заместитель) военного прокурора, отправленный в отставку за либеральные взгляды, впоследствии закончивший дни в психиатрической больнице. Старший брат — революционер, примкнувший к социал-демократам и покончивший с собой в ссылке. Младший брат и две сестры тоже оказались связаны с революционным движением. Разумеется, Борис Савинков не отставал от них — еще в студенческие годы он принимал участие в антиправительственных выступлениях, за что был изгнан из Петербургского университета. Позже вступил в основанную Лениным организацию "Союз борьбы за освобождение рабочего класса", но вся его деятельность той поры сводилась к пропаганде и публицистике. Одну из статей молодого революционера отметил даже Ленин, написав, что Савинков безусловно талантлив и далеко пойдет.

Он и пошел, вот только не тем путем, которого придерживался Ленин. Если будущий вождь большевиков считал индивидуальный террор малоэффективным, то Савинков увидел в нем главный метод борьбы против существующего строя.

Сбежав из очередной ссылки за границу, он становится членом "Боевой организации социалистов-революционеров" — радикальной части партии эсеров. Со времен убийства Александра II она стала самой успешной террористической ячейкой царской России. На ее счету убийство министра внутренних дел Вячеслава Плеве, генерал-губернатора Москвы великого князя Сергея Александровича, священника Георгия Гапона. Все эти теракты Савинков совершал не лично, но принимал участие в их подготовке. После убийства командующего Черноморским флотом адмирала Григория Чухнина лидера боевого крыла эсеров удалось арестовать. Савинкова судили, приговорили к смертной казни, но ему удалось бежать.

С 1906 года начинается заграничный период его жизни, продлившийся до Февральской революции. За эти 11 лет мировоззрение Савинкова не изменилось, хотя прежнего взаимопонимания в партии уже не было. Шоком для него стал арест руководителя "Боевой организации" Евно Азефа, который оказался агентом Охранного отделения. Борис Викторович не мог поверить в предательство ближайшего соратника и выступал в качестве защитника Азефа на внутрипартийном "суде чести". А когда улики и факты оказались слишком вескими, почти полностью порвал с эсерами и занялся писательской деятельностью.

О возврате к столь любимому индивидуальному террору уже и речи не шло — Савинков оказался в Европе без соратников и единомышленников. Он пишет книги, публикует в газетах статьи о событиях Первой мировой войны и ждет изменений в России.

Февральская революция стала трамплином для 38-летнего Бориса Савинкова. Он мчится в Петроград и с ходу включается в политическую деятельность. В стремлении воевать с Германией до победного конца он более радикален, чем все Временное правительство вместе взятое. Савинков даже настойчиво советует Керенскому сменить осторожного и неуверенного Брусилова на решительного и бескомпромиссного Корнилова. Однако вскоре дороги официальной власти и террориста №1 разошлись. Несогласный с политикой Временного правительства, он подал в отставку, а потом окончательно порвал и с эсерами, объявив, что партия "не имеет ни морального, ни политического авторитета".

Октябрьскую революцию Савинков встретил враждебно, считая, что государственный переворот стал возможен исключительно из-за слабости и нерешительности Керенского, не способного управлять страной. Он с жаром бросается в омут контрреволюции, организуя комитеты и движения, примыкая то к одной, то к другой военной силе. Вообще, 1918 год оказался самым деятельным для Савинкова. Он организует целый ряд антибольшевистских заговоров, самым известным из которых стал "ярославский мятеж". После подавления колесит по стране, состоит в отряде Каппеля, сотрудничает с белочехами, участвует в работе "Уфимской директории".

Но со временем осознав всю тщетность организации сопротивления большевикам внутри России, Савинков решает это делать из-за границы. В 1918 году он обосновывается в Париже, но не теряет деятельного настроя. О борьбе против Советов Савинков ведет разговоры с самыми различными политическими фигурами — начиная от Черчилля и заканчивая Муссолини.

Но вот что интересно — с Белым движением Борис Савинков порвал, посчитав его слабым и разрозненным, а новых союзников в Европе не приобрел. Фактически после окончания Гражданской войны он остался на Западе один на один со своими идеями и желанием свергнуть власть большевиков. Разумеется, у него были сторонники, но говорить о влиятельной силе не приходилось. Еще какое-то время Савинков пытался организовывать бандитские рейды из Польши на советскую землю, но вскоре его попросили из страны и реальная активность бывшего террориста сошла на нет.

Тем не менее советское правительство пытается переманить Савинкова на свою сторону. Именно переманить, сделав союзником. Для этого в 1921 году в Лондоне с ним встречается советский полпред Леонид Красин. Но то ли в Савинкове взыграли амбиции, то ли он просто совершенно оторвался от реальности, но все три его условия возвращения на Родину оказались совершенно неприемлемыми. Судите сами: 1. Ликвидация ЧК; 2. Признание частной собственности: 3. Ограничение влияния коммунистов в Советах.

Разумеется, возвращение в Россию не состоялось, но и на Западе Савинков все больше дрейфовал в сторону полной изоляции. Политическим силам по-прежнему не нравились большевики, но вот воевать с ними методами, которые предлагал бывший эсер — поднимать крестьянские восстания, совершать приграничные рейды — желающих уже не было. Но Борис Савинков этого не понимал, упорно продолжая верить, что в СССР еще есть силы, способные свергнуть большевиков и надо лишь только помочь им.

Именно на этом его и подловили. То, что было дальше, подробно описано историками и показано на телеэкранах. Контрразведывательный отдел ОГПУ провел операцию под кодовым названием "Синдикат-2". Савинкова смогли убедить, что в стране Советов существует разветвленная антибольшевистская сеть "Либеральные демократы", которая ищет связей со знаменитым в прошлом террористом.

Сложно сказать насколько безупречно и чётко была организована операция по дезинформации Савинкова — о ней мы знаем по большей части из романа Василия Ардаматского "Возмездие" и фильмов на его основе. Скорее всего Савинков просто цеплялся за любой шанс вернуться к активной борьбе. Пусть даже этот шанс выглядел сомнительно и рискованно.

В августе 1924 года после нелегального перехода советской границы Савинкова и троих его сподвижников арестовали в Минске. А спустя несколько дней над ним начался показательный процесс в Москве. Приговор суда оказался на удивление мягок — 10 лет лишения свободы. Содержался Савинков во внутренней тюрьме ОГПУ на Лубянке, причем по некоторым сведениям, в довольно комфортных условиях — камера была больше похожа хоть на скромную, но квартиру с мебелью и коврами. Осужденному разрешили встречаться с близкими ему людьми, писать воспоминания, его возили на длительные прогулки в парки пригородов столицы.

Вот после одного из таких моционов Савинков и покончил с собой. В ожидании отправки в квартиру-камеру он сидел в кабинете на пятом этаже ОГПУ в компании троих сотрудников. Осужденный что-то живо рассказывал им, жестикулируя и прохаживаясь около открытого окна. А потом "что-то очень быстро мелькнуло" (по воспоминаниям сотрудника ОГПУ В. Сперанского) и раздался глухой удар за окном. Борис Викторович Савинков совершил самоубийство, выбросившись с пятого этажа.

На этом его историю можно было бы и закончить, но как обойти вниманием возникшие в эмигрантской прессе домыслы, что Савинкову "помогли" уйти на тот свет сотрудники ЧК. Версию убийства впоследствии растиражировал Солженицын и она активно гуляла по российской прессе. Но у нее есть одно слабое место — мотив. Зачем Советской власти было убивать опального террориста, который признал все свои ошибки на суде и согласился с этой властью сотрудничать? К тому же оставить его в живых — это был хороший акт демонстрации гуманности большевиков к своим врагам.

А с другой стороны не стоит забывать и о корнях. Отец закончил дни в психиатрической клинике, брат совершил суицид в сибирской ссылке. Может, психическая неуравновешенность Бориса Савинкова — это наследственность? Просто бывший террорист, оказавшийся в политической изоляции, осознал, что жизнь его зашла в тупик. И выход из него был только один — открытое окно кабинета на Лубянке.

А вот другого террориста царской России советская историография подняла в пантеон особочтимых революционных деятелей. Хотя за свою короткую жизнь он только и сделал, что попытался убить одного и организовал покушение на другого